Персоналии
Валерий Ананьин
Валерий Зосимович Ананьин - филолог, журналист, поэт, переводчик англоязычной поэзии.
Родился 20 августа 1941 года в Медвежьегорске. В 1960 году окончил Медвежьегорскую среднюю школу с золотой медалью. В 1967 году - историко-филологический факультет Петрозаводского государственного университета. Работал редактором и режиссером художественного вещания на карельском ТВ. Ставил спектакли в любительских театрах Петрозаводска (госуниверситета, Дома профсоюзов и др.) по пьесам Шекспира, О’Нила, Вайса, Маяковского, Блока, Шварца, Горина, Алешина, Малюгина и др. авторов, рассказам Бабеля, Шергина; на ТВ — по прозе Гоголя, Зощенко (с актерами из народных театров Петрозаводска). В 1970—90-х гг. многие из его театральных работ были показаны на карельском телевидении. В 1983-90 годах – участник Всесоюзных Шекспировских конференций в Москве. В 1999 г. был принят в члены Союза писателей России. Член Союза журналистов, «Отличник ТВ и радио СССР», Заслуженный работник культуры Карелии. Лауреат I Всесоюзного фестиваля народного творчества за театральную режиссуру (1977).
Братьям-шестидесятникам
* * *
Что ты наделала, Россия?
Нарожала умных сыновей,
Чтоб они тебе же не простили
Беспросветной умности своей.
Что же мы наделали, ребята,
С матерью-страною и с собой?
Мама, все мы виноваты,
Каждый – заплатил своей судьбой.
Тратя жизнь не в лад и невпопад,
Тем, что кто-то главный в главном грешен,
Больше нас пред нами виноват
В том, что хлипко пашем, пусто сеем,
Что из наших проб не вышел прок, -
Черный вождь ли, белое ли зелье,
Партия ли, мафия ли, рок…
Вот живу, не поздний и не ранний,
Как сурок, не молод и не стар.
Даром проносил в худом кармане,
Порастряс трухой свой малый дар.
Был и неказист, и бледноват он –
Все же дар, травы небесной клок…
Стыдновато, мама, жутковато
Знать, что и такой сберечь не мог.
Ни стране я, ни родне, ни другу
Песней не помог, не послужил.
В Судный день Господь поднимет руку:
«Отвечай, зачем на свете жил».
Знаю, Боже, знаю – я виновен.
Господи, виновен, говорю!
Скудосерд, безверен, суесловен,
Умилен, что сам себя корю,
Что над горсткой слов безмолвных плачу
И душе пою отходный стих,
Рад, что обсевки дара трачу
На бесплотных женщин – не моих…
Жду на упраздненной остановке
Конку, что давно отменена.
Бормочу невнятно и неловко…
А вокруг – чужие времена.
Времена нежданных, грубых, зримых,
Что-то обещавших – и уже
Оплывающих, неодолимых,
Непереходимых рубежей.
